Некоторые проблемные вопросы в изучении истории Евпаторийского морского десанта

Евпаторийский морской десант на фоне огромного противостояния, развернувшегося на фронтах Великой Отечественной войны, унесшего миллионы человеческих жизней - всего лишь эпизод. Но в этом эпизоде, одновременно и трагическом и героическом, отразились все те болевые проблемы, стоявшие перед нашей Армией и Флотом в начальный период войны. И не случайно, что на протяжении 70 лет интерес к нему не ослабевает не только со стороны военных специалистов и историков, но и всех, кому не безразлична память о прошлой войне. Однако, несмотря на это, и, оставаясь по существу темой местного значения, надо признать, что подготовка и проведение десантной операции в Евпатории изучены далеко не в полном объеме.

Историография о Евпаторийском десанте на первый взгляд достаточно обширна и включает десятки публикаций в различных изданиях. Объем статьи не позволяет дать подробный анализ всему опубликованному. В самых общих чертах можно отметить, что основная их часть делится на три группы. Это, в первую очередь, публикации тех, кто по роду своей деятельности был связан с подготовкой и проведением десантной операции, либо стал невольным свидетелем описываемых событий. Значительный объем сведений о десанте представлен в статьях и очерках, публиковавшихся в периодических изданиях, авторами которых были журналисты, научные сотрудники евпаторийского музея, краеведы и т.д. И, наконец, в третью группу входят исследования, посвященные анализу боевых действий армии и флота в Крыму и на Черноморском театре в годы Великой Отечественной войны, информационно-справочная литература, хроники. К сожалению, в изданиях, относящихся к третьей группе, десантная операция в Евпатории освещена крайне скупо.

Опубликованное авторами, относящимися к первой группе, в совокупности дает, в целом, верное представление о событиях 70-летней давности. Но, описываемое ими, как правило, фрагментарно, хотя нередко содержит в себе много важных деталей и подробностей, как, например, у бывшего штурмана 1 дивизиона ОВРа (Охраны водного района Севастопольской базы ЧФ) Константина Воронина (1). Той же фрагментарностью отличается и мемуарная литература, но также содержащая достаточно ценное описание либо отдельных эпизодов операции как, например, у летчиков-истребителей М. Авдеева (2), К. Денисова (3), либо значение и ход десантной операции в целом, как у бывшего начальника штаба Приморской армии полковника Н. Крылова (4) или у члена Военно­го совета ЧФ дивизионного комиссара Н. Кулакова (5).

Опубликованные в периодических изданиях в 70-80-е годы статьи, очерки содержат богатый материал, дающий многое для понимания происшедшего в январские дни 1942 года. Но здесь следует отметить, что внимание авторов было обращено, в основном,   на  нравственные  аспекты   и,   собственно,   оперативно-тактическая сторона проведения операции затрагивалась лишь косвенно, либо не рассматривалась вообще. Это нисколько не умаляет их значения, позволяющего достоверно воссоздать эпизоды боя в Евпатории и отдать достойную дань мужеству и героизму его участников. В этот период многое было опубликовано сотрудниками краеведческого музея Евпатории, журналистами, участниками ВО войны и др. Нельзя не упомянуть в этой связи авторов публикаций: В. Галкина, А. Ховзуна, А. Байгушева, М. Голованевского. Значительный объем материалов о десанте был представлен бывшим директором музея В. Груббе. Широкий резонанс вызвали очерки, опубликованные спецкорами «Известий» И. Дементьевой (6) и Э. Поляновским (7). В 1990-е-2000-е годы в этом же направлении продолжает плодотворно работать известный евпаторийский публицист С. Бубенин (8).

Что же касается публикаций, относящихся к третьей группе, то, как уже отмечалось, в них события, связанные с Евпаторийским десантом, описаны предельно лаконично. Так, в таких основательных работах как «Крым в Великой Отечественной войне» А. Басова (9), «Героический Севастополь» П. Моргунова (10) ему уделены 1 и 2 страницы соответственно, столько же в коллективном труде «Краснознаменный Черноморский флот» (11), несколько подробнее в книге Г. Ванеева «Черноморцы в Великой Отечественной войне» (12). В одном из наиболее глубоких трудов, содержащих критический обзор действий советского ВМФ в годы войны, известных отечественных военных теоретиков В. Ачкасова и Н. Павловича «Советское военно-морское искусство в Великой Отечественной войне» (13), анализ десантной операции в Евпатории отдельно не проводится. Недостатки при подготовке и проведении ее (причем обозначенные очень точно), отмечены как типичные, присущие ряду других на первых этапах ВО войны.

Следует признать, что материалы о Евпаторийском десанте, представленные в упомянутых изданиях, как и в большинстве остальных (перечислить которые в силу ограниченного объема статьи не представляется возможным) носят преимущественно описательный характер и по причине этого не позволяют полностью раскрыть, как значение проведенной операции, так и факторы определившие ее неудачное завершение. Служащие, безусловно, важным подспорьем в работе исследователя различные хроники и, в первую очередь, «Хроника Великой Отечественной войны Советского Союза на Черноморском театре» (14) так же, несмотря на значительный объем документального материала, не могут дать исчерпывающих ответов. Попутно, следует заметить, что все же, несмотря на локальный характер боев в Евпатории, некоторое недоумение вызывет отсутствие даже упоминания о десанте в шеститомной «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза».

Материалы и документы, содержащиеся в фондах центральных архивов Министерства Обороны и Военно-морского флота также содержат незначительные сведения о Евпаторийском десанте. К примеру, в фондах Евпаторийского музея хранится именной список безвозвратных потерь отдельного батальона морской пехоты, полученный из Центрального Военно-морского архива в 1967 году, но нет и, по-видимому, архив им не обладает, полного списка батальона. Это следствие особенностей формирования десантного подразделения, когда в течение нескольких дней в его состав включили бойцов из различных флотских соединений, которые продолжали быть к ним приписанными. Впрочем, нельзя не отметить, что фонды центральных архивов по теме «Евпаторийский десант» до настоящего времени досконально не изучались.

Специфика формирования первого эшелона десанта характеризуется тем, что набор в его состав осуществлялся различными подразделениями и отделами командования ЧФ: непосредственно штабом, Развед и Особым отделами при штабе ЧФ и Крымским обкомом партии, - которые в условиях повышенной секретности действовали не совсем согласованно. По причине отмеченного до сих пор неизвестны многие подробности подготовки десантной операции и не составлены поименные списки отдельных подразделений, приданных батальону: погранкомендатуры, отряда особого отдела ЧФ... О задачах и действиях некоторых отдельных подразделений становится известно много лет спустя, да и то, зачастую, очень поверхностно. Так, только в середине 80-х выяснилось, что в десанте принимало участие ранее не упоминавшееся судно - шхуна гидрографического отряда ЧФ «Ю. Шокальский», которое шло в Евпаторию отдельно от других судов высадки с задачей захвата Евпаторийского маяка (что и было выполнено отрядом гидрографов) (15).

Наиболее полный объем сведений о десантной операции содержится в фондовых материалах Евпаторийского краеведческого музея. Самыми ценными из них, помимо собственно документов о десантниках, вне сомнения, являются их воспоминания. Однако при работе с ними приходится учитывать ряд существенных моментов.

Из оставшихся в живых участников десанта (к середине 70-х их насчитывалось около 80 человек, включая экипажи судов высадки) в числе тех, кто непосредственно вел бой в городе, погибли все евпаторийцы, за исключением бывшего председателя Евпаторийского исполкома Я. Цыпкина. (И. Клименко из экипажа «Взрывателя»). Высадившимся же ночью и ведущим бой в незнакомом городе, спустя 30-40 лет очень трудно было восстановить по памяти, привязать к конкретному месту те или иные эпизоды боевых действий, представить последовательность участия в них своей боевой группы, подразделения. К тому же участвовавшие в бою по большей части (имеется в виду батальон морской пехоты) не были знакомы друг с другом. Поэтому при работе с воспоминаниями приходится постоянно корректировать приводимые десантниками подробности с использованием дополнительных источников, свидетельств местных жителей и т.д. Свои воспоминания бывший командир роты батальона морской пехоты лейтенант Н. Шевченко сопровождает примечанием: «...за точность фактов и событий, о которых я пишу ниже и касающихся десанта, извините, поручиться не могу, т.к. времени прошло много и возможна ошибка несознательная». (16) К слову сказать, воспоминания Н. Шевченко как раз отличаются точностью, конкретностью и правдивостью. Но иногда встречается и другое. Из воспоминаний участника десанта А. Корниенко: «Во время боевых действий наш взвод обнаружил на улице Революции фашистский госпиталь, где находилось около трехсот человек раненых. Я и мои товарищи смело ворвались в госпиталь, заняли все три этажа и затем штыками и прикладами уничтожили немцев и выбросили их через окна на улицу» (17) Этого не могло быть по той простой причине, что на улице Революции ни в январе 1942 года, ни впоследствии никакого немецкого госпиталя не существовало. На месте нынешнего роддома находилась городская больница, которая продолжала работать и в период оккупации. Она обслуживала население Евпатории. На улицу Революции торцом выходило хирургическое отделение, в котором, кстати, 5 января были прооперированы 18 раненых десантников врачами Н. Балахчи и К. Глицосом. И десантники, и врачи были расстреляны немцами 7 января. Что же касается госпиталя, то он в Евпатории в то время действительно был, но только не немецкий, а румынский, и находился не на улице Революции, а по ул. Советской (ныне Дувановской), в самом ее конце на пересечении с набережной. Это бывшая вилла С. Дувана «Кармен», после войны - корпуса санатория им. В. Ленина (ныне сан. "Приморский").

Здание одноэтажное, но к нему десантники в ходе своего продвижения по городу вообще не дошли. Процитированная выше фраза из воспоминаний А. Корниенко (трудно сказать, чем руководствовался автор, гордясь надуманным военным преступлением), к сожалению, стала появляться на страницах публикаций о десанте и даже у такого, известного всей стране журналиста, как Эдвин Поляновский. (18) Рассмотренным выше, далеко не исчерпывается многое из того наносного, что необходимо исключать при изучении истории десанта. Верхом, без преувеличения, фантасмагории следует признать причисляющего себя к десантникам (были и такие) воспоминания М. Харитоненко. Однако, они настолько фантастичны, что их не решился публиковать никто. (19)

В 70-80- е годы прошлого столетия Евпаторийский музей активно проводил работу по поиску оставшихся в живых участников десанта. В это время и была написана большая часть воспоминаний десантников, хранящихся в фондах музея. Тогда же проводились встречи моряков, на которых они делились пережитым, вспоминали подробности боя в городе. В начале его, в частности, были освобождены военнопленные из лагеря, находящегося на восточной окраине Евпатории. Их было порядка 200-250 человек. Очень незначительная часть из них (не более 20-25 человек) оказала посильную помощь морякам в уличных боях. Незначительная, прежде всего, потому, что освобожденных попросту нечем было вооружить. Спустя десятилетия на встречах с десантниками некоторые из бывших военнопленных стали настойчиво утверждать, что из них был сформирован отряд чуть ли не в 200 человек численностью. Никто из моряков не мог вспомнить ничего о действиях этого отряда, якобы принимавшего участие в бою. Иногда вспоминали помощь со стороны местных жителей и нескольких военнопленных, но, ни о какой организованной группе бойцов, да еще в таком количестве, речи быть не могло. Но каждый из десантников полагал, что его подразделение сражалось не в том районе города, где действовал отряд военнопленных и не старался опровергать его отсутствие в бою. Если добавить, что версия об отряде удачно сочеталась с идеологически выдержанным утверждением об имевшем место восстанием жителей Евпатории 5 января 1942 года, то неудивительно, что сообщения о действующем вместе с десантниками отряде военнопленных также стали появляться на страницах публикаций, посвященных десанту.

Таким образом, наряду с правдивым, хотя по большей части фрагментарным описанием событий десанта, уже в советский период в опубликованных материалах стала содержаться явно недостоверная информация. Истоки ее появления в недостаточном изучении темы десанта некоторыми авторами, использующими сведения без тщательной проверки. Нет необходимости подробно останавливаться на их рассмотрении, тем более, что количество подобных немалое. Вместе с тем, положение усугублялось тем, что были публикации, в которых намеренно искажались события 5 января 1942 года в Евпатории. К таковым следует отнести книгу Ф. Павлова и В. Рудника «Евпаторийский десант» (20).

Ф. Павлов - до войны секретарь Ак-Мечетского (Черноморского) райкома ВКП(б) высаживался в Евпаторию, возглавляя группу партийных и хозяйственных руководителей регионов Северо-Западного Крыма. После поражения десанта остался в городе. Когда Евпатория была освобождена, заявил о себе, как об организаторе и руководителе подпольной работы в городе. Это было опровергнуто на официальном уровне лишь в начале 70-х годов (21). Книга Ф. Павлова и В. Рудника, изданная в 1968 году, перенасыщена надуманными подробности и эпизодами. Здесь много страниц уделено описанию восстания жителей города против оккупантов, что необходимо было Ф. Павлову, как утверждение его версии о том, что после подавления десанта и расстрела основной части восставших, оставшиеся в живых и несломленные вели подпольную работу под его руководством. После развенчания этого мифа интерес к книге со стороны изучающих историю десанта ослабел, если не сказать пропал окончательно. Хотя следует признать, что наряду с вымыслом, в ней содержится немало достойного внимания. Как ни относится к Ф. Павлову, но нельзя забывать, что он как участник десанта и очевидец, всетаки дает в своих воспоминаниях немало ценной информации.

Более 15 лет назад в распоряжении исследующих историю десанта оказались копии немецких документов, хранящихся в городском архиве и фондах Евпаторийского музея. Среди них наибольший интерес вызывают сводки Верховного Главнокомандования о действиях на фронтах 5-8 января 42 года, доклад, протокол допроса (1962 г., Мюнхен) и отрывки из воспоминаний командира 70-го саперного батальона (одного из немецких подразделений, участвующего в бою с десантниками) подполковника Риттера фон Хайгля. Здесь представлено много данных, касающихся тактического планирования немцев по уничтожению десанта, взаимосвязи подразделений, участвовавших в бою, характера и подробностей боя. Отмечается стойкость и упорство сражавшихся десантников, что обусловило ожесточенность боя и высокий процент потерь в немецких частях. Помимо перечисленного, документы содержат много вымысла и откровенной лжи. Это и многочисленные партизаны, якобы участвовавшие в бою, и продолжительность боевых действий в течение трех суток, и многое другое, не просто тре­бующее корректировки, а вообще не выдерживающее никакой критики. Не трудно понять, что воспоминания фон Хайгля писались в унисон с кратким изложением событий в Евпатории Эрихом фон Манштейном, которым в «Утерянных победах» посвящено менее одной страницы. (22) Именно у него, пожалуй, впервые было упомянуто об участии в бою «вооруженных партизан», 1200 из которых были расстреляны, и о том, что длительность боя составила 3 суток (23). Примерно в то же время, что и указанные выше немецкие документы, широкому кругу интересующихся военной историей стал доступен фильм, смонтированный из кадров немецкой военной кинохроники о боевых действиях в Крыму. В нем несколько минут уделено Евпатории. Ничего принципиально нового из этих кадров узнать не удается. Съемки велись во второй половине дня 5 января. 6 и 7 января Единственные посвященные бою фрагменты - это обстрел гостиницы «Крым» со стороны улиц Демышева и Революции, причем оператор держался на почтительном расстоянии от эпицентра боя. Есть несколько кадров о подавлении отдельных очагов сопротивления, постановочная съемка о сдаче в плен одного из бойцов десантного отряда... В заключении голос за кадром сообщает о сотнях (?) пленных, захваченных в Евпатории, и перед взором зрителя действительно движется огромная колонна наших пленных солдат, правда на фоне феодосийского пейзажа (17 января немцы вновь заняли Феодосию, при этом захватив в плен около 10 тыс. человек). Следует признать, что немецкие хроникеры умели монтировать материал, не смущаясь подтасовками, в выгодном пропагандистском исполнении.

В настоящее время в нашем распоряжении более чем достаточно документальных подтверждений о том, что бой закончился в ночь с 5 на 6 января с уничтожением последнего опорного пункта десантников - гостиницы «Крым». В последующие дни немцы проводили зачистку города, по ходу которой иногда обнаруживали и уничтожали отдельные немногочисленные (2-3 человека) группы, либо одиночных десантников.

Ни о каком организованном сопротивлении, а тем более о бое в Евпатории в эти дни, говорить не приходится. Участие же в бою 1 200 ( иногда называется 1 300 и более) вооруженных партизан по своей сути вымысел настолько фантастический, что даже не подлежит рассмотрению. Но, на удивление, и то, и другое нашло отражение в отечественной историографии. Так, в энциклопедическом издании «Великая Отечественная война 1941-1945» указывается, что десантники «3 дня сражались с превосходящими силами врага». (24) В Мемуарах члена Военного совета ЧФ дивизионного комиссара Н. Кулакова отмечается, что «к морским пехотинцам присоединились поднявшиеся против оккупантов местные жители и скрывавшиеся у них бойцы из подразделений, попавших в окружение осенью». (25) Напротив, точен и правдив в оценке событий А. Басов: «Им (десантникам, В.К.) помогали, чем могли, жители (выделено В.К.) Это послужило поводом для Манштейна объявить о восстании в городе и после разгрома десанта жестоко покарать его население. (26) И Э. Манштейн, и высказывающие сходные с ним оценки особенностей и продолжительности десантной операции в Евпатории руководствовались при этом собственными интересами. Манштейну, как справедливо заметил А. Басов, требовалось оправдание массовых казней над евпаторийцами, а продолжительность боя в течение 3-х суток как бы объясняла и высокий процент потерь в немецких подразделениях, и косвенно подтверждала наличие восстания с участием т.наз. партизан. Схожие оценки, появившиеся в наших источниках, в какой-то мере оправдали промахи командования - бой шел три дня и только шторм помешал высадиться второму эшелону и, соответственно, спасти положение. Что же касается восстания с участием военнопленных и населения, то это, как отмечалось выше, укладывалось в русло идеологических установок советского периода.

В постперестроечное время идеологические установки сменились. Дискредитация действий вооруженных сил СССР, особенно в начальный период войны, и командования на всех уровнях (которое стало характеризоваться не иначе, как бездарным, безграмотным и, конечно же, не щадящим людских жизней) достигла пределов возможного. Поражения 1941-1942 гг. стали определяться, как закономерные, а редкие победы, как случайные. Появились и глубокие аналитические работы, написанные на высоком научном уровне, но они тонули в море низкопробных публикаций. Отмеченная тенденция не обошла стороной и десантную операцию в Евпатории. Выборочно выхваченные из общего контекста событий эпизоды, (что само по себе исключает возможность глубокого анализа), подтасовка фактов в угоду собственного видения ситуации, в сочетании с дилетантизмом привело к появлению множества работ о евпаторийском десанте, ценность которых в научном значении ничтожна, а в нравственном - ущербна. Основная их часть аккумулирована на сайтах Интернета, хотя, справедливости ради, следует отметить наличие в них и достаточно глубоких публикаций.

К сожалению, поверхностный подход к теме Евпаторийского десанта свойственен и авторам, которых трудно упрекнуть в дилетантстве. Например, в книге «Битва за Черное море» А. Широкорада, довольно плодотворно работающего в области военной истории, при описании десанта в Евпатории делается заключение: «Создается впечатление, что Евпаторийский десант умышленно послали на убой». (27) Столь примитивная оценка не делает чести достаточно известному автору и далека от истины. Истоки неудачи десантной операции в Евпатории коренятся в просчетах командо­вания на оперативно-стратегическом уровне. Прежде всего они обусловлены отсутствием согласованных синхронных действий Кавказского фронта и Севастопольского оборонительного района. И в равной степени за трагический исход операции ответственность ложится на командующего Кавказским фронтом генерал-лейтенанта Д. Т. Козлова и командующего СОРом и Черноморским флотом вице-адмирала Ф.С. Октябрьского. Рассмотрение всей совокупности факторов, определивших ход событий и объясняющих, но не оправдывающих действия указанных выше военачальников – тема отдельного исследования. И поверхностное рассмотрение А. Широкорадом проблемы не дает никаких оснований приходить к такому скоропалительному выводу.

Недостаточная изученность хода подготовки и проведения десанта в Евпатории связана, помимо прочего, с еще одной проблемой, возникшей в советский период.

В декабре 1983 года в «Известиях» были опубликованы два очерка Э. Поляновского, посвященные Евпаторийскому десанту: «Хроника одного десанта» и «После десанта». Первоначально Э. Поляновским планировалась публикация серии очерков в не менее чем 5-6 номерах газеты. После выхода в свет двух первых, в декабрьском письме к автору представленной статьи Э. Поляновский сообщал, что материал «с продолжением давать не удалось. Резко воспротивился главнокомандующий ВМФ СССР адмирал Горшков». (28) Категоричность С. Горшкова на первый взгляд понять трудно. Он лично никакого отношения к подготовке и проведению десанта в Евпатории не имел, будучи в то время командующим Азовской военной флотилией. Но его позицию разделяли многие в руководстве вооруженных сил СССР. Не любили вспоминать наши военачальники о неудачных операциях, поражениях в годы войны и старались, по возможности (чего у них было предостаточно), не допускать публикаций на подобные темы, особенно на всесоюзном уровне.

В представленном в данной статье материале, только в общих чертах обрисованы некоторые проблемы, связанные с изучением истории Евпаторийского десанта. Возвращаясь к первоначальному тезису, мы вынуждены констатировать недостаточную изученность вопроса, даже в 70-летнюю годовщину десантной операции. Дальнейшее изучение темы потребует от исследователей и кропотливого поиска дополнительной информации, и глубокого аналитического подхода, и умения отбросить лишнее, наносное, не соответствующее реальности, и еще многого, что позволит, наконец, создать цельную, всеобъемлющую картину происшедшего 5 января 1942 года в Евпатории.

Это нужно и нам, живущим сегодня и тем, кто пал смертью храбрых на улицах Евпатории 70 лет назад. Они были до конца честны, оставаясь верными присяге и воинскому долгу, и память о них требует от нас самого главного - Правду.