Чтобы помнить... Великая Отечественная война. Евпатория

Поздравляю всех евпаторийцев с Великим днем - 70-й Годовщиной освобождения Евпатории от немецко-фашистской оккупации!

Предлагаю вашему вниманию доклад евпаторийского историка Эвальда Тадеушевича Рычко, составленного на основе дневников евпаторийца, который вел их начиная с предвоенных лет, и заканчивая уже после освобождения Евпатории. Доклад был зачитан на мероприятиях в Евпаторийском краеведческом музее 11 апреля 2014 года, посвященным 70-й годовщине освобождения Евпатории. Доклад будет включен в очередной выпуск "Вестника музея", а так же выходит в печати в газете "Евпаторйская здравница" начиная с №36 за 10 апреля 2014 г.

Хочется поблагодарить Эвальда Тадеушевича за ту работу, что он проделал. Доклад получился очень интересным и познавательным. Так же хочется выразить благодарность евпаторийцам, сохранившим эти материалы, и поделившимся ими с проектом "История Евпатории". И не могу не выразить благодарность всем, кто помогает нам сохранять историю нашей прекрасной и любимой Евпатории. Уверен, что на страницах сайта по истории Евпатории будут опубликованы еще многие интереснейшие статьи и материалы.

«ЕВПАТОРИЙСКИЙ ДНЕВНИК»
ФЁДОРА ФЁДОРОВИЧА С. -
ОБЛИЧИТЕЛЬ ФАШИЗМА!

Посетители сайта evpatoriya-history.info уже в некотором объёме знакомы с документом, который нами назван «Евпаторийский дневник». Данная публикация предусматривает исторический анализ имеющихся в нашем распоряжении дневниковых записей. Желая быть фактически корректным, я не подверг грамматической правке авторский текст, заключив его в кавычки. У воспоминаний и их автора, Фёдора Фёдоровича С., сложное прошлое, дневник вёлся на протяжении 5 лет: с 19.06.1939 года по 22 декабря 1944 г. Содержит 6 тетрадей. На какое-то время часть из них пряталась и даже закапывалась в землю. Несколько месяцев в нём не появлялись записи, т.к. Фёдор С., вероятно, за лжесвидетельство при венчании приятеля, сидел в гитлеровской тюрьме. Впрочем, причина тюремного заключения может быть и иной, сам автор её не поясняет. В тетрадях отсутствуют многие страницы, целенаправленно удалённые. Есть все основания полагать, что они хранили для автора и его окружения опасное содержание, связанное с оставлением города советской администрацией и Красной армией, вторжением вермахта, коллаборационистским движением, освобождением города советскими войсками, выселением из Крыма жителей по национально-политическим признакам в 1941, а затем в 1944 году. Я не исключаю появления в дальнейшем в историческом обиходе ныне неизвестных страниц, ведь уверял М. Булгаков, что «рукописи не горят», а пока по теме исследования имеющегося материала достаточно. Cледует заметить, что автор хроники явно был не чист на руку, к чему его иногда подталкивали тяжелые жизненные обстоятельства. Время было очень непростое, а личностные наблюдения и поступки могли повлечь многие неприятности, отсюда удалённые места и пропуски. Это мои предположения, и они не могут претендовать на абсолютность.

Каждая дневная запись кончается словами: «Напишу, если буду жив». Едва ли Фёдор Фёдорович подражал Л.Н. Толстому, который абревиатурой ЕБЖ завершал свои дневниковые эпистолы. Вечные истины жизни и смерти в философском обрамлении прошли мимо автора «Евпаторийского дневника». Вообще, образ Фёдора С. больше соответствует героям «Чевенгура» или «Котлована» Андрея Платонова с коррекцией на социальные трансформации в две с половиной сталинских пятилетки. Это пассивный обыватель, часто ощущающий панический страх перед испытаниями действительности. Он не отягощён грузом высокой нравственности и идеологической привязанности. Малообразован, пишет по-русски с ошибками, небрежно, в текстах много газетных штампов и диалектизмов. Его мировоззрение узко и подчинено маленьким удовольствиям, по духу - не борец. Очень хочет выжить любой ценой.

Его не следует индивидуализировать. Фёдор - один из многих, чьи глаза видели в детстве голод 1921-1923,1932-1933 годов, коллективизацию, раскулачивание, коренизацию, индустриализацию и механизацию. До него дошли слухи о жутких потерях Красной Армии на линии Маннергейма в финскую войну, шепот о «Черных воронках», собирающих по ночам свою потаённую добычу. Конечно, ему известны были слова песни: «Наша поступь тверда, и врагу никогда не гулять по республикам нашим...» И этому он бездумно верит. Ничего нет удивительного в том, что его ошеломил успех гитлеровских войск в первые месяцы Великой Отечественной войны. Его мозг не стремился осмыслить случившиеся, точно так же, как не пытается объяснить вступление вермахта в Евпаторию. Внезапно нахлынувшая волна бедствий и трудностей парализовала его сознание и волю, оставив один позыв - выжить.

В советской официозной истории таких людей мало замечали. Мир, народ, война делились по принципу: наши - не наши. Не наши - нацисты; наши - герои, борцы с фашизмом. Сегодня мы знаем,что таких как Фёдор было достаточно много. Эти люди в конце концов вынуждены были встать по какую-то сторону фронта, хотя для них это было непросто и непредсказуемо результатом.

Поэтому изучать жизнь народа на оккупированных врагом территориях под разными ТОЧКАМИ зрения необходимо для истории,тем более, что источников, подобных нашему дневнику, в обиходе науки немного. Уйдя из схватки, эти люди часто засвидетельствовали то, что было не замечено другими.

«Броня крепка и танки наши быстры», воспитанный в СССР, он верил в начале войны в победу РККА, не задумываясь об её цене. Приближение фронта к Евпатории настораживает его, но какого-то смятения чувств пока дневник не отражает. Перелом в сознании наступает в самые последние дни октября 1941 г., когда перед оставлением города советской администрацией стали раздавать населению товары из магазинов и складов. Много ценностей было разворовано, уничтожено, чтобы не достались врагу или не были им использованы. Так, были зажжены склады Заготзерно, взорван санаторий имени Семашко. Естественно, что горожане серьёзных запасов продовольствия на оккупационную зиму создать не могли. Об этом очень сокрушается автор дневника, и запись от 30 октября передаёт его смятение. Не приход иноземцев, врагов Отечества, не будущие репрессии и террор волнуют его. «Вот дела так дела всё уничтожено будет голод и нищета.» Этими словами кончается тетрадь №2, время 8 ч. 30 мин. вечера, из опасений тетрадь зарыта в землю. 31 октября в город вошли фашисты...

Следующая запись от 15 ноября: «Приказы германских войск о том, чтобы сдать всё, что разграблено и регистрация населения и скота. Уже в городе избрана городская управа, голова которой Эпифанов старик б/городской техник.» Декабрьские записи полны пессимизма. «В Симферополе есть приказ таков, что бы все жители оставили себе продуктов по 40 кг пшеницы или муки 2 кг сахара и 2 кг жиров и остальное сдать на базы и всё это до 30/V1- 42, разве может этого хватить, никогда, общим будет большой голод». Тогда мало кто из советских людей знал содержание фашистского плана тотального ограбления территорий и населения СССР «Ost», но гитлеровскую «Mein Kampf» читали, и её античеловеческая сущность, равно как и идея белокурого сверхчеловека были обсуждаемы и довольно известны. Не нужно быть провидцем, чтобы понятия фашизм и голод народа оккупированных территорий связать воедино. Обращает внимание другое. Фёдор голодает, дойдёт до истощения, но не борется.

Пища, голод, хлебные карточки, зарплата продовольственной натурой в крайне ограниченном количестве, гибель от недоедания военнопленных, невероятные цены на рынке - всё это постоянно присутствует в дневнике, но в нём нет ни одной строки протеста, как нет и следа, намёка на желание поделиться с ближним, кому живётся ещё труднее. Даже любимой женщине в трагических обстоятельствах вражеского засилия он не подал корочки хлеба. 11 декабря 1941 г. «Сегодня я уже получил на себя хлеб за 7 дней 2,8 кгр по 0,4 кгр в день.» 18 января 1942. «Вчера разнесли бумаги, чтобы владельцы коров сдали таковых в комендатуру и наверно будет на других животных». Перед этим 15 января 1942. «Днём в первой части дня принесли нам бумажки на сдачу свиней в комендатуру. Что теперь будет, а мы ещё одного зарезали и теперь боимся. Что они нам сделают? Наверно поубивают. Сегодня опять приходили немцы 4 человека искали жиров но ничего не взяли у нас». Перед войной многие жители нашего города держали птицу, кроликов, свиней, коров. В оккупацию это было для них спасением. «У немецких властей имеются союзники,- запись 25.02.1942 г.,- которые настоящие воры. Это Румыны целый вечер он дежурил у ворот но я часто выходил и собака лаяла Мальчик но он потом в него выстрелил но не попал и собака замолчала а он идиот несчастный чтоб его при первом бою убило залез во двор и лазил кругом и не найдя ничего лучше узял 2 кролика и наверно сегодня тоже придёт я его ей богу убью чем нибудь пусть меня накажут стыд и позор чтобы армия занималась грабежом да ещё мелким». Индивидуализм Фёдора Фёдоровича не позволяет увидеть масштаб колоссальной трагедии, которую переживает его народ, поэтому странички тетрадей заполнены собственными переживаниями. Он не понял,что фашизм - это неизживное горе.

Забота о пище становится основным занятием. Жалкие посевы подсолнечника с переработкой урожая на масло, посадка кукурузы, работа за брюквенное повидло, ячневую муку, обеденные талоны и хлебные карточки в нечеловеческих условиях мастерских и литейке ремзавода, ночная охрана своего убогого хозяйства, постоянный страх перед обысками и откровенным грабежом буквально сводят с ума Фёдора. «Не возможно жить хоть живой лезь у землю. Вот так ослобонили?» - запись 13 января 1942 г. Полное разочарование будет сопровождать все тетради дневника.

Фёдор Фёдорович по роду занятий рабочий, ставший мелким служащим. Перед войной из-за аварии в литейном цеху лишился зрения в одном глазу, был направлен на курсы бухгалтеров; новая работа ему очень нравилась. Материально был устроен, получая пенсию и зарплату. Ещё до войны ему понравилась девушка по имени Шура. Ей много посвящено в дневнике, хотя чувства Фёдора какие-то грубые, часто капризно-неопределённые, но Шура его притягивает, манит чем-то добрым, зовущим. Он и тянется к ней, и играет её расположением, видя её, может и не подойти. В занятой гитлеровцами Евпатории Шуре часто будет очень трудно, тут и беременность, и грудной ребёнок, и откровенный голод, и разрушенное жильё, а Фёдор остаётся наблюдателем со стороны. Ни разу не помог Шуре даже куском хлеба. Война и оккупация всё изменили.

Пришлось вновь идти в рабочие, стремление открыть мастерскую потребовало покупки патента. Патент №7 от 13.12.1941 года он получил, но купить металл оказалось крайне трудным делом, т.к. его не было. В дальнейшем иногда приходилось сырьё воровать в цеху, из краденой бронзы он отливал и шлифовал перстни и др. изделия. Такая «дешёвая роскошь» большого дохода не приносила, других заказов бедное население почти не давало. Не менее страшащим фактом стала разлука с Шурой. Он иногда видит её, но она как-то словно удаляется, а сам он стыдится подойти первым, его унижает собственное положение раздавленного обстоятельствами человека. Горьким для Фёдора стало присутствие в городе немцев, румын и чехов. Шура стала как будто недосягаемой, скоро он узнаёт о беременности любимой женщины. Как, от кого, что делать? Воистину, у войны не женское лицо, но как же тяжело женщине...

А жизнь ставила всё новые вопросы, превращавшиеся в проблемы. К голоду добавились трудности с приобретением одежды и обуви. Последнего было много на рынке, однако стоило оно очень дорого и, как правило, было добычей «добровольцев», снятой с расстрелянных и репрессированных. Заработка не хватало. Условия труда в гитлеровском тылу оказались настолько бесчеловечными, что даже получение хлебных карточек за работу не очень стимулировало жителей Евпатории. Наш автор за время хозяйничания в Крыму фашистов сменил несколько мест работы и везде видел разруху, бестолковщину, произвол и издевательство. Его страшит трудоустройство на ремзаводе, но иначе заставят работать в воинских частях. Запись 29 января 1943 г. «Сегодня передали чтобы все мужчины записывались добровольно на работу в воинские части к чему это...Заставили работать в литейном цеху, но «Ваня говорит что ребята уже работают и что в мастерской все инструменты поворовали сами немцы. В ремзаводе немцы забрали все машины». Повсеместно захватчики использовали труд пленных красноармейцев. Особенно много пленных было в период боёв за Крым, за Севастополь.Тексты конца января-февраля 1942 года рассказывают о регистрации красноармейцев- окруженцев, дезертировавших из РККА, бывших в городе на положении отпущенных военнопленных. Фёдор подчёркивает большое количество пленных в школах №№8 и 10, указывая на их систематическое уничтожение непосильным трудом и тем, что в «лагерях совсем не кормят». Производственный режим русских поддерживался угрозами, зуботычинами, от которых некуда деться. Очень больной после тюрьмы, Фёдор без денег и хлебных карточек и какой-либо перспективы в жизни вынужден вновь идти в литейный цех ремзавода, где: «Говорят что Негус наш шеф опять приступает к работе на заводе. Эх, страшно будет опять мордобой, крик и гонения». «Arbeit macht frei!» Лозунг, казуистически украшавший многие концентрационные нацистские лагеря, смерти апробировался и в Крыму. Адский труд, голод, расстрелы присущи Освенциму и Евпатории, Маутхаузену и симферопольскому совхозу Красный, страшные рвы, наполненные человеческими трупами есть и в Багерово, и в Бабьем яру Киева, и в Евпатории. Это визитная карточка гитлеризма, это фашизм. Определённым образом дневник позволяет проследить и временное торжество, и агонию захватчиков на крымской земле после поражения на Северном Кавказе. Враг оставался ещё очень сильным и иступлённо злым и жестоким. В нарушение международного права местное население практически было лишено медицинской помощи, систематически привлекалось к фортификационно-оборонным работам. С оставлением Северного Кавказа и Кубани гитлеровцами такие принудительные работы стали постоянными. «Сегодня по радио объявили чтобы население города сдало , - запись 2 декабря 1943 года, - весь хозяйственный инвентарь:тачки, лопаты, кирки и т.п.»

Cобирая инструмент, насильственно вывозят население в разные районы Крыма, заставляя строить военные объекты на Перекопе, перевалах горной части, под Керчью и в др. местах. Запись 3 октября 1943 года говорит об эвакуации немецкого населения, а уже 5 октября содержание тревожно паническое: «Говорят что и нас будут нахально вывозить а город уничтожат». События на востоке полуострова нагнали страху фашистам. 28 октября - «Сегодня в городе что то особое всех лошадей позабирали на дороге прямо распрягают и забирают воинские части. Что то будет. Страшно. Слухи об эвакуации». Ещё 26 сентября, задумываясь о будущем, Фёдор заносит на страницы дневника: «Крым находится на осадном положении. Скоро будет в окружении или оставлен. Вот чего я сильно боюсь если прийдётся эвакуироваться что тогда делать как и куда ехать. Ещё все больные. Многое было бы приготовлено на зиму. Хлебные карточки. Так опасно что будут эвакуировать. Ведь тогда останемся без денег и хлеба». В октябре-ноябре 1943 года в город нахлынули беженцы с Кавказа, Керчи, Бахчисарая, с ними отступили коллаборационисты и насильственно увозимые мирные жители. В Евпатории перемешались воинские части, формирования добровольных фашистских помощников, их семьи и просто гонимые ветром войны люди. Советская авиация по ночам начала бомбардировки города. Фёдор пишет об охватившей город панике, участившихся случаях грабежей оккупантами,и мародёрстве разрушенных и брошенных квартир и домов. Кстати, сам Фёдор ещё в начале оккупации самовольно занял пустую чужую квартиру. Активизировались изменники, сателлиты-румыны. «Сегодня,-4 ноября,-ночью у нас опять воры, т.е. Румынские солдаты охотились за добычей. Зашло человек 8 и начали брать кролей они пищали отец услыхал и вышел так один из солдат наставил на него наган тогда он закрыл дверь и он несколько раз выстрелил. Отец кричал и они убежали забрав 2 кролика. По радио на украинском языке передали что бои у Херсона и Керчи». 5.ХI.43 года, «Сегодня нашего зятя Савву забрали в плен увезли в Симферополь бедный попал очень там будет плохо 6.ХI.43,» Сегодня читал газету «Освобождение» от 6.ХI.43 и сводку от 3.ХI с.г. бои идут на подступах Крыма и у южной части г. Керчи. По всему видимо и в разговорах видно что и в Евпатории должен быть скоро десант. Это верная смерть как его пережить и вообще я себя не считаю живым. Я надеюсь лишь только на судьбу». «Вчера у нас был обыск жандармерия искала казённого имущества»- это запись 10.ХI.43 г. 6.01.1944- «Говорят что мужчин с деревень позабирали и в городе берут с 1910 по 1925 года. Куда не известно». 8 января - «Говорят что с города мужчин которых забирали вывезли сегодня неизвестно куда. Эх, это самое страшное что же делать и как быть с живыми». 13.01.44 г. «Завтра добровольцев отвозят морем в Одессу». «4.02.44. Видел много народа грузили на пароход привезли из района Керчи».

В это время командование фюрера могло сообщаться с окружёнными частями 17 армии вермахта только по морю и воздуху. Эвакуируя солдат в трюмах кораблей, на палубах в качестве живого щита размещали угоняемое население, и при заходах для обстрела и бомбёжки советскими самолётами заставлями махать платками и т.п., чтобы лётчики не били по своим. Кстати, об этом в мемуарной военной литературе написано достаточно.

После вывоза основной части войск: вермахта, румынских и словацких союзников, разведки- абвера, подразделений армейской службы порядка-жандармерии и тайной военной полиции; бургомистрата, полиции и власовских добровольцев- в городе осталось совсем мало захватчиков и карателей из местных. Город был запуган террором, репрессиями, голодом. К этому времени оказались разгромленными все советские подпольные структуры сопротивления гитлеровцам. Автором этого исследования неоднократно проводился опрос местных жителей, бывших в оккупации, и ни один из них не помнил о каких-либо акциях сопротивления нацистам в 1943-1944 гг. Никто из опрошенных,переживших то время, не упоминал ни о боях в городе при входе Красной Армии, ни об участии в них жителей Евпатории. Нет документальных данных и в краеведческом музее. Появившаяся недавно информация о захвате оперативной группой подполковника М. Авакимова из СМЕРШа 2-й Гвардейской армии 4-го Украинского фронта в Евпатории разведывательной школы абвера не кажется достоверной, т.к. с 12 по 14 апреля в городе боёв не отмечено, да и сомнительно, чтобы, вывозя из города шкурников-полицаев и мальцевских власовцев, абвер бросил такие ценные кадры, как курсантов-разведчиков, диверсантов и радистов. Кроме того, в памяти евпаторийцев не осталось сведений об артобстреле города перед входом советских войск, на что ссылается оперуполномоченный Д. Куанышбаев. Но пока до освобождения города было ещё 2 страшных месяца. Зато оставшиеся фашисты и их прихвостни распоясались еще больше. 8 февраля 1944 г. Фёдор Фёдорович наконец-то купил за 650 рублей у «добровольца» сапоги на рынке, в кругу знакомых он решил «обмыть» удачное приобретение, на этой чисто мужской процедуре присутствовал начальник паспортного стола по фамилии Кочерга, «через каких нибудь 3-4 часа позже его застрелили татарские добровольцы и погиб человек». Такое творилось все 30 месяцев оккупации Крыма.

Ценность человеческой жизни на оккупированной фашистами советской земле свелась к непредсказуемо нулевым величинам. Видя в населении оккупированных территорий СССР недочеловеков, с самого начала войны гитлеризм изобретал всё новые и новые способы смерти. История не знала такого цинизма в массовом уничтожении людей по расовому, политическому и национальному признаку. Картины ещё самых первых недель оккупации. 21 ноября 1941 года. Пятница. «Есть приказ чтобы все евреи явились для эвакуации. Но куда не известно». Я, собирая информацию о жутких событиях геноцида в Крыму и Евпатории, записал рассказы очевидцев о том, как в казармах КУКЗА и школе по ул. Фрунзе были собраны евреи, которым гитлеровцы обещали переезд в землю обетованную или в Америку. Разрешалось каждому взять по 2 места груза, ключи от домов и квартир сдать властям. Некоторые евпаторийцы отговаривали соседей- евреев от регистрации и эвакуации, предостерегая от обмана и вероятности уничтожения. Отдельным иудеям указывали на их этническую непохожесть и предлагали укрытия, но такие отвергали помощь, говоря, что они должны разделить судьбу своего народа полной мерой. Любопытно, что в оккупации остались в основном евреи- простолюдины, образованные и побогаче успели эвакуироваться до прихода немцев. Тем не менее, однако, многие евреи поверили немцам и, готовясь к эвакуации, просили присмотреть за оставленным жильём и имуществом соседей, обещая отблагодарить по окончании войны. С утра к назначенным пунктам сбора со всего города стали сходиться люди. Стариков и больных везли на тачках, колясках, вели под руки; не миновала эта доля и малышей. Отягощённые вещами, суматохой, криками и плачем, люди мало что понимали. К ним обратились немцы, предложив погрузить на подводы и грузовики вещи, сказав, что помогут организованно доставить их в порт и на вокзал. Вежливо подсадили больных и старых в кузова машин и повезли...на Красную горку. Оставшиеся пошли пешком под конвоем туда же и к аэродрому... На другой день ничего не знавшие некоторые жители- славяне приносили в места сборов евреев продовольственные передачи, и негодяи -полицейские принимали их, чтобы обожраться, зная, что те, кому они предназначены, уже расстреляны и лежат, даже не присыпанные землёй, в противотанковом рву и ямах Красной Горки и аэродрома. Сколько их было? 600, 700? Некому сказать...

«26 ноября 1941 г. Среда. В воскресенье с утра вывезли всех евреев но точно никто не знает говорят что всех расстреляли да и сам видел как сгружали одежду с машин в казармы». 13 декабря 1941 года. «В городе очень не спокойно разговор такой что якобы цыган расстреливают... О войне ничего я не знаю потому что радио не говорит и никто точно не знает что делается на земле. Если переживём будет очень хорошо». 8 декабря 1941 г. Четверг. «Работа идёт плохо потому что за деньги ни чего не купишь. Вчера якобы перестреляли всех крымчаков. Скоро наверно и караимам будет также». «26 проходя в городе я с работы увидел что около садика на против клуба строителей толпа людей я подошел и увидел что там на дереве висит два человека с города один Яша Болек а другого я не мог установить прямо жутко стало и надпись за грабёж. Говорят, что они якобы воровали расстрелянных крымчаков одежду. Я ещё в жизни этого не видел». Абсолютно точно, безымянный для многих Фёдор Фёдорович С. своим дневником доказал, что фашизм- это голод, геноцид, террор, разрушение и смерть цивилизации и народам.

Сам того не предвидя, Фёдор Фёдорович оставил нам довольно интересную хронику событий далёкого прошлого в интерпретации обывателя. Причём и сегодня, спустя более 70 лет, мы не имеем их однозначной оценки. 7 декабря 1941 г. Воскресенье. «Я с утра никуда не ходил говорят что не пускают в виду того что в ночь на 6.ХII, ворвались красные партизаны сожгли городскую управу и убили 2 солдата за что согласно объявлению расстреляно 20 человек жителей города». На самом деле не партизаны, а моряки-черноморцы под руководством мичманов разведотдела Черноморского флота М. Аникина и Ф. Волончука провели дерзкую разведывательную операцию, в ходе её сожгли управу и разгромили полицейский участок, забрав в нём документацию, пишущие машинки, уничтожили несколько полицейских, прихватили заместителя городского головы предателя Арабаджи и трёх гитлеровских офицеров, мотоцикл и с трофеями и пленными, выведя из строя причалы и несколько плавсредств, благополучно, без потерь, ушли в Севастополь. Об этом «рейде смелых» писали все послевоенные путеводители по нашему городу, да и сами участники рейда. Однако, возникают вопросы: «Почему в объявлении о репрессиях гитлеровской комендатуры не идёт речь о пленённых офицерах и о казнённых жителях в пропорции 1 к 10, ведь тогда убитых заложников должно быть минимум 30?»

На мой взгляд, нет оснований не верить дневнику. Поэтому вопрос о результатах рейда разведчиков нуждается в уточнении. Но в любом случае он очень напугал не только немцев, но и некоторых жителей города. С другой стороны, немцы обнаружили слабую защищённость города со стороны моря и приняли меры к минированию причалов и укреплению прибрежной полосы, что отрицательно скажется для высаживавшихся 5 января 1942 г. десантников- краснофлотцев.

Анализируя содержание дневника, мы сталкиваемся ещё с рядом тем, казалось, давно решённых. 5 января 1942 года. Понедельник. «Целую ночь идёт бой неизвестно с кем в 2:45 началась перестрелка и до настоящего времени в окно видно как бегают немецкие солдаты 8:45». 7 января 1942 года. Среда. «И так в понедельник шёл бой с 2 ч. до 5 дня т.е. 15 часов подряд и всё время продолжается перестрелка ружейная и пулемётная неизвестно что делается в городе кто во власти видно что бегают немцы ездят автомашины но очень осторожно наверно ктото есть в городе. Говорят что якобы в городе берут всех мужчин с собой немцы это очень плохо куда я пойду... Сегодня видел как на вокзале стояли немецкие машины и мотоциклы, но когда появился советский самолёт то они открыли по нем огонь и как только он улетел они уехали в город по Фрунзе улице... В направлении пересипа идёт часть перестрелка ружейная и орудийная наверно идёт бой... говорят что есть жертвы с населения...» 8 января 1942 г. Четверг. «...почти совсем не спал потому что ишел всю ночь бой в море и с суши очень сильная стрельба была и что то в городе горело и сейчас очень большие взрывы в городе в направлении собора. И пулемётная стрельба с моря.» Пятница 9 января 1942 г. «...ночь прошла хорошо были редкие пулемётн. оруж. перестрелки а утром опять был бой прилетали советские самолёты 7 шт. но ничего не делали но им отвечал сильный арт. огонь... Сейчас слышно идут в городе обозы и поёт на каком то языке армия соседка Муся Гуренко была в городе и говорит что видела много трупов убитых советских моряков. Общим не вышло ничего с ихнего десанта только пострадали люди. Очень страшно говорят что забирают мужчин от 15-50 лет это очень тяжело». 10 января 1942 г. Суббота. «Сейчас говорят, что ходят по квартирам немецкие солдаты и забирают всех мужчин не взирая на личность и я видел как по нашей улице идут и наверно будут в нас и меня заберут. Очень страшно ведь неизвестно куда погонят. Рассказывают что всех расстреливают ой как хотелось ещё пожить увидеть что делается и что будет дальше. Но пусть будет так пусть я погибну но найдутся ещё такие которые будут жить и они увидят». В этот день Фёдору Фёдоровичу следовало явиться в управу на регистрацию, но дойдя до ул. Л. Толстого. он вернулся домой т.к. не мог видеть множества трупов на улицах. И на следующий день поход на регистрацию пришлось отложить. «Очень страшно. Савва вчера ходил зарывать трупы...» Только 13 января автор дневника получил пропуск. Во время регистрации он узнаёт о многих расстреляных. Ещё в Рождественские дни Фёдор узнал о двух дезертирах из Красной Армии: сыне кулака А. Исмаилове и А. Чеботарёве, желающем вступить в полицию. Знакомых Фёдора продолжают привлекать к уборке трупов, он узнаёт имена новых жертв, 15 января ему говорят о расстреляном Шурке Чеботарёве, хотевшем стать полицаем. Неисповедимы превратности жизни! Пятница 16 января. «Ночь была не спокойная ишел морской бой наверно хотели высадить десант мы все очень напугались я не знал что и делать но слава богу всё спокойно». И опять в этот и последующие дни новые рассказы о расстрелянных, а в районе «трикотажной фабрики идёт бой но с кем не известно наверно партизаны налетели...»

Стоит вдуматься в вышеприведенное цитирование. Оно кардинально изменяет датировку десанта, расправы фашистов над захваченными в плен моряками и населением Евпатории, а также сопротивления врагу со стороны отдельных групп бойцов десанта и горожан после поражения операции. Также критично следует отнестись к материалам допроса участников разгрома десанта, который провела прокуратура г. Людвигсбурга, ГДР, где завершение гитлеровцами войсковой операции по уничтожению евпаторийского десанта и расстрелу «партизан» определяется 8 января. Фёдор С., являясь незаинтересованным лицом, пишет об артиллерийском бое 8 и о действиях советской авиации 9 января. Наконец, что это за бой у трикотажной фабрики после 16-го? Есть ещё вопросы. Что это за отряд из пленных военнослужащих Красной Армии «Все на Гитлера!», какие потери понесли фашисты в борьбе с десантом? Какова роль пособников фашистам в гибели десанта? Гитлеровские кладбища у аттракционов и у курортной поликлиники пока немы, как стыдливо молчат ответы и на другие вопросы, поставленные здесь. Но молох войны продолжал собирать свою смертельную жатву. «Говорят, что всё время возят убитых на горку. Хотя кто и переживёт то он не человек будет, а просто обизяна...Что будет дальше не знаю скоро ли окончится проклятая кровавая война». Эта выдержка из дневника датирована 16 января 1942 г.

Тема десанта всё время преследовала Фёдора Фёдоровича: «6.01.44. Вот уже два года памятных дней как высадили десант с моря 1942 года. Когда в городе шел ожесточённый бой. Вечная память погибшим в эти проклятые дни. Это была бешеная и ненужная жертва.» В связи с этой горькой ремаркой возникает ещё один вопрос: «Как осуществлять огневую артиллерийскую и авиационную поддержку высаживаемому в город морскому десанту в присутствии в городе мирного населения? Не лучше ли от десантирования в город отказаться ради сохранения города и мирного населения?» Другими словами, нужен ли был евпаторийский десант 1942 г. в тех условиях и тактических приёмах? Вопрос останется вечным, и на него не ответит ни один боевой устав.

С особой осторожностью освещает дневник тему служения фашизму бывших граждан СССР. Ситуация вполне объяснима, учитывая малонаселённость города и то, что его жители практически все знают друг друга. Попадись дневник в руки недоброжелателя - на Красной горке может появиться новая могила и, что не исключено, не одна. Скудная информация о записи ряда евпаторийцев в полицию, об участии её в кровавых делах Рейха как бы завуалирована заметками бытового характера, но и в них чувствуется авторское осуждение происходящего: спекуляции обувью, одеждой, продуктами питания, бесконтрольного насилия, участия в карательных операциях оккупантов, хотя при этом не очень заметна и его симпатия к советской власти и Красной Армии, возвращения которых он ждёт с большой внутренней тревогой. Убийство Кочерги, дезертирство А. Исмаилова и А. Чеботарёва имеют явно осуждающий подтекст, но запись о расстреле несостоявшегося полицая Чеботарёва носит характер сарказма. «30 января 1942 г. Пятница. Вчера ...видел ребят татар которые записались на службу добровольно ходят в белых повязках...» 5 февраля 1942 г. четверг. «Татары все идут добровольно с немцами на фронт вчера я видел как ишла партия за партией.» 17 февраля 1942 г. «В городе очень тревожно много войск и говорят что каждый день расстреливают по доносу. Вот сегодня есть объявление что если партизаны убьют хоть одного татарина то за него пострадает много русских т.е. членов семьи партизан которых якобы они знают. Видел Исмаилова Аблу который записался было добровольно.»

На взгляд автора этого исследования, Фёдор С. не определился окончательно в своём отношении к предателям Родины, тем более что оккупированная Евпатория поставляла для таких умозаключений более чем обильный фактический материал. Уже к февралю 1942 года округ Евпатория дал добровольно завербовавшихся 794 татарских добровольца, а затем такие цифровые показатели росли. В начале 1943 г. бывший советский полковник авиации В.И. Мальцев, выступая в евпаторийском театре с агитационной речью по вступлению во власовскую армию РОА, имел огромный успех, сопоставимый с записью в РОА в г. Симферополе. Нет информации о фашистском лакее Девкине и об агенте Жуковской, и это притом, что их чёрные имена знал весь город. Может, в удалённых страницах дневника эта позиция проступала более чётко, но пока она довольно туманна. Однако фактический материал по теме коллаборационизма достаточно определён.

Значительно конкретнее Фёдор рассказывает об отношении к отдельным моментам войны и жизни оккупированного города через наиболее резонансные события. 30.01.1944 г. «Днём летали самолёты по их стреляли из пушек и пулемётов но что они и почему стреляли никто не знает». 1 февраля 1944 г.«В воскресенье один самолёт советский сбили упал на мойнаках. Фрося сегодня видела даже труп до сих пор лежит в машине. Эх бедный народ ждёт наверное а он убит.» В данном эпизоде описана гибель генерал-майора Н. Токарева, интересно то, что не совпадает факт его захоронения с рядом описаний краеведческой литературой. (Ф. Казунин, В. Ягупов и др.), где говорится о погребении генерала, Героя Советского Союза, подпольщиками-патриотами в ночь гибели. Ряд авторов говорят о своём участии в захоронении (самозванцы из группы Павлова). Не подтверждается и взрыв самолета, его могли видеть целым многие, т.к. корпус торпедоносца долго лежал на месте падения и после войны.

Ещё ряд эпизодов того страшного времени. «29.Х.1943 г. Всю ночь была бомбёжка города возле нашего завода упало несколько бомб повреждены частные квартиры и имеются жертвы среди мирного населения. Убита женщина, разбита квартира окна, потолок. Эвакуация в деревни. Что это будет куда идти? Кушать ничего не будет. На этот раз наверное не переживём смерть и мучение. Согласен, хотя и жить хочется, чтобы смерть была внезапно а если мучиться или быть калекой без руки, лучше умереть.» 30.Х.43. «Всю ночь в тоже самое время была бомбёжка нашего города во многих местах упали бомбы имеются жертвы среди населения это что за провокация почему бють именно по мирных жителях. Ложусь спать в 9 часов наверное будут бомбить сегодня наверное прийдётся ховаться в убежище потому что я очень боюсь прошлую ночь я ложился на пол. Паника. Саматоха.»

31.Х.43. «На этую ночь опять была тревога и бомбили тоже в Евпатории. Присыпало Шуру, её и ребёнка вытащила мать.» Такие операции, где бесприцельными ночными бомбёжками изводится не только враг, но и своё мирное население, когда гибнут свои люди и разрушается наш маленький одноэтажный городок, не делают чести нашим авиаторам и планирующим подобные боевые налёты. Суровая горькая правда войны, но, по большому счёту, вина за произошедшее лежит на агрессоре, которым является фашизм, это его визитная карточка, его истинное нечеловеческое лицо.

Великая Отечественная война была не только полем рукопашных схваток, танковых боёв, авиационных поединков или хитромудрых операций разведки. Идеологическая борьба занимала не менее важное место, в котором информация, агитация и пропаганда собственными формами, приёмами и методами дополняли результаты сражений. Излюбленными средствами этой борьбы у фашистов были радио, газеты, журналы, кино, плакатное искусство и, как метод, ложь, слухи, запугивание и насилие. В какой-то мере на нестойких и запуганных это влияло. Уже 26 декабря 1941 года Фёдор склонен согласиться с победой Германии; «Для меня всё равно лишь бы скорей мир а то всё надоело». Запись 30 декабря. «...СССР в основном уже забран и тепер идёт большое сражение на фронтах США и Англии. Образовалась ось трёх держав Япония, Италия,Германия и они решили во что-быто не стало уничтожить США и Англию до тех пор они не сложат оружие. Что будет никто не знает». Падение летом 1942 года Севастополя и Крыма усилило пораженческое настроение, этот же период печально характерен громадными потерями партизан и подпольщиков, фашисты и их пособники активизировали террор и агитацию. Жуткое время. Враг вышел к Волге и на Северный Кавказ. Но это был предел их успехам.

А потом будет Сталинград, Малая Земля, прорыв Голубой линии врага, Курск и Орёл. Великие победы!

Гитлеровцы почувствовали крах. Их пропаганда стала ещё более лживой, а режим ожесточённее. 10 августа 1943 г. «Дома положение не важное хлеба не хватает. Хотя бы война окончилась а то с каждым днём ещё больше и больше. Красные всё наступают на всех фронтах и занимают хотя по газетам и мало про это. Тоже большое значение имеют Американцы и Англичане на острове Сицилия жестокий бой и наверное скоро займут и его.» Уже тогда роль СССР в разгроме гитлеризма и враги, и союзники всячески стремились умалить. В ряде случаев это давало эффект, но только там, где подлинной информации не было. 11 августа «Война проходит с сильными боями и жертвами. Сталин дал приказ начать 2 этап войны освобождение». «Все дни занят как проклятый. На фронте дела не совсем благоприятные кругом большевики ведут наступление. Англичане остров Сицилия заняли Орёл тоже большевики заняли.» 23 августа 1943. «Спал во дворе. Охранял кукурузу. Днём работал на заводе. Времени свободного нет. Красные наступают на всех фронтах по разговорам займут и Крым. Наверное будет эвакуация населения. Многие люди ездят с Кубани.» Эта информация от 5 сентября - «Война идёт на полный ход. Англичане Американцы в Италии ведут бои. Сицилию уже давно захватили. На русском фронте красные наступают но успехов нет за всё время заняли Орёл, Харьков и Таганрог.»

Запаздывание с подачей информации было вынужденным для геббельсовской пропаганды, т.к. хвалиться было нечем. Но главным было исказить правду и запугать население оккупированных территорий приближением Красной Армии и якобы возмездием, которое грозит жителям, оказавшимся под врагом. Но время уже не работало на захватчиков. Даже самые ограниченные поняли, что победа СССР не за горами. Оккупанты, их сателлиты и местные прихвостни почувствовали близость кары за содеянное. Изменилось и настроение жителей Крыма. Это видно хорошо по содержанию дневника. Однако, до освобождения ещё были недели и месяцы. «Всё на свете делается аж страшно. 8 сентября Итальянское правительство сдалось Англии и Англия занимает Германию. По газетам тоже не мало земли на итальянской територии. Германия ругает Италию итальянские войска воюют против Германских. Вот что творится на белом свете. Эх беда беда. Русские напирают на всех фронтах Германия наверно не рада что завязалась с войной. Красные заняли Сталино и домбас и Мариуполь. Дело Германии плохо.»-12 сентября 1943 г.

А пока нужно было ремонтировать зажигалки, отливать из чугунного брака утюги, делать бронзовую бижутерию, одним словом-выживать. Всё очень дорого, негде и не на что отремонтировать часы, износилась одежда, развалилась обувь. «Очень страшно что происходит и чем оно кончится бои идут Мелитополь, Запорожье и по днепру в Италии отступление». 4 октября.

«С фронтом всё не порядок. Красные уже очень близко. Вчера был большой толчёк и много продавали это перед чемто что страшно будет». В городе занято всё жильё, гостиницы беженцами из Керчи, Феодосии, Бахчисарая. Почему-то не занят дачный район. Только 14 ноября газеты сообщили об освобождении Киева, хотя он был взят 6 ноября. Чтобы отвлечь население от разгромных поражений на Днепре и Правобережной Украине, газеты продолжают освещать события в Италии. «Правительство Бадольо (Италия) объявило Германии войну. Англичане заняли острова Португалии и оттуда бомбят Германию». Записано 14 октября. 16 ноября. «Сегодня по радио я слыхал как сообщили что войска вывели из г. Житомир... Чтото страшное предстоит Крыму». С 28 ноября по 1 декабря 1943 года проходила конференция глав правительств США, Великобритании и СССР. Германское радио оккупированному населению об этом сообщило только 8 декабря. «Говорят что по радио говорили что Англия США и СССР предложили Германии и остальным странам оси 42 пункта и безусловную капитуляцию Это было на конференции в Тегеране, насколько это правда увидим дальше». Привыкший никому не верить, Фёдор живёт по течению. Война войной, но нужно достать водки к Новому Году, войти в хорошую компанию, принести патефон, пластинки. Нужны деньги. И гнетущая постоянная память и боль о Шуре. А ещё обносившаяся одежда и в конец развалившиеся сапоги, в которых в грязь и холод невозможно ходить, вечно ломающиеся часы. И отовсюду тревожные слухи. Всё это фиксирует дневник.

Задолго до 2-й мировой войны А. Гитлер отвёл пропаганде исключительную роль, проведя параллель с артиллерийской подготовкой перед наступлением. Главной задачей психологической войны он видел деморализацию противника, вынуждение его к пассивности и капитуляции. Политическая роль сводилась к гибели большевизма и СССР, экономическая - к превращению территории Советов в колониальный источник рабочей силы, промышленного и сельскохозяйственного сырья для фашистской Германии. Политические, национальные и военные условия Крыма требовали от Отдела армейской пропаганды ОКВ и гражданской администрации объединённых усилий, однако, как подчёркивает О.В. Романько («Крым под пятой Гитлера»), чёткой координации работы этих структур не получилось. Только 15 сентября 1942 г. был создан Штаб пропаганды «Крым», его подразделение в Евпатории обслуживало Евпаторийский р-н, Ак-Мечеть, Саки, Фрайдорф, Ак-Шейх и Джурджи. В задачу Штаба входили мероприятия для руководства населением и его просвещения методами собраний, агитации при помощи радио, различных печатных изданий: брошюр, листовок, плакатов, газет и витрин информации; кино, культурно-массовых мероприятий: театр, оркестры, читальни; издание учебной литературы и пособий, деятельности педагогических кадров. Штаб отвечал отчётами о настроении населения, о проделанной работе, о новых эффективных приёмах агитации, её результативности. К периодике, попадавшей в руки Фёдора, относились газеты «Голос Крыма», «Евпаторийские известия» ( с 1943 г. «Освобождение»), «Azat Kirim» («Освобождённый Крым»), журнал «Современник». Содержание их было трафаретным: первые 2-е страницы - антисоветская пропаганда, статьи, дискредитирующие советских деятелей, восхваление гитлеризма. Дальше шли сводки с мест боёв, речи руководства Рейха, приказы местных и высоких гитлеровских бонз, экономические новости, рассказы о новой жизни без большевиков и об успехах «освобождённых» от советской власти народов. Отдельной темой был еврейский вопрос. «Мировое господство» иудеев, власть «еврейских комиссаров»- вот тематика этих газетных статей. Иногда давались рассказы классиков русской и мировой литературы, критика театральных постановок, биографии выдающихся людей. В целом, это были низкопробные материалы, рассчитанные на примитивное мышление малообразованных читателей с явной дозой злобности. Работа радио строилась по такому же принципу. Демонстрация кинофильмов начиналась с показа военной хроники, «невероятных» побед вермахта, приветствий русским народом немецких войск, счастливой жизни славянских рабочих, поехавших трудиться в Германию. Не мудрено, что люди с ограниченным мышлением терялись в этом потоке тарабарщины, вранья, нечеловеческой ненависти, террора и голода, иногда попадая под пресс нацистской пропаганды. Не следует забывать о том, что внутри населения было достаточно недовольных советской властью, открыто сотрудничавших с фашистами, эти изменники народа способствовали распространению слухов о слабой РККА, о мести коммунистов, о рае в Европе, процветающей под гнётом Гитлера, кроме этого, они прямо участвовали вместе с оккупационной властью в подавлении народа.

По заметкам дневника, интонации его автора не остаётся иллюзий в его не слишком большой любви к советской власти. Текст на страницах достаточно содержит материала о характере лживой гитлеровской пропаганды и реакции, ею вызванной. Это ещё одна зарисовка жизни Евпатории в то горькое время. Конечно, не фронт в Италии играл основную роль в свержении фашизма, и не было никаких 42-х пунктов ультиматума антигитлеровской коалиции из Тегерана, равно как не летали с мифических португальских островов самолёты союзников бомбить Германию - всё это слухи и провокации. Народная война всего населения СССР с захватчиками была тем гибельным для врага движением, которое принесёт свободу не только жителям Крыма или Советского Союза, но и всей Европы и мира.

Занявший позицию «Моя хата с краю» Фёдор Фёдорович С. этого не понял. Его шкурничество и умение прятаться от действительности помогло выжить в самой кровавой войне. Но не это главное. Сам автор дневника как- то становится жалким и незаметным. Важным оказывается его дневник. Плохо написанный, мировоззренчески узкий, тем не менее, он содержит картины исторического не так далёкого прошлого, дополняющие наши знания о великом подвиге Советского народа в Великой Отечественной войне, до массового героизма которого Фёдор не дошел ни умом, ни смелостью.

13 апреля 1944 года г. Евпатория была освобождена от фашистских оккупантов. Закончились 30 месяцев коричневого кошмара, кровавого режима и ужаса. Но впереди были долгие 13 месяцев борьбы с нацизмом за Победу, за судьбы всего человечества, за мир и любовь. Как показали прошедшие 70 лет, люди сделали очень многое для торжества добра, и Евпатория живёт под мирным небом, как и многие другие города.

Но нельзя перед памятью прошлого, жертвенностью тех, кто лежит на Красной горке и усеял своими телами необозримые пространства СССР, Центральной и Западной Европы забывать события Великой Отечественной.

История не терпит cослагательного наклонения, и поэтому некоторые судьбы интересно проследить в ретроспективе. Шура стала женой Фёдора, выросла её дочь... В военкомате г. Евпатории хранится учётная карточка нашего автора. 1918 г. рождения, 6 классов окончил в 1940 году, гражданская специальность - бухгалтер, военно-учётная специальность - специалист штабной службы, должностная специальность - писарь, зачислен в запас 15 мая 1938 г., а дальше начинаются чудеса... Военную присягу принял 25 мая 1953 г., в том же году прошел учебные сборы (переподготовку) продолжительностью 30 дней, вновь признан негодным к воинской службе в мирное время в 1963 г. Проживал на оккупированной территории с ноября 1941 по апрель 1944 г.г. По достижению предельного возраста снят с учёта в 1969 г. Человек, так боявшийся прихода Красной Армии, оказался её солдатом. Сфотографировался в форме рядового на переподготовке, обмундирование сидит мешковато, но сапоги начищены, лицо почти не испорчено незрячим глазом. Хуторка - жилища Фёдора, давно нет, на его месте недострой Дворца Пионеров, Дворец Спорта и новые жилые многоэтажные дома, в которых живут тысячи людей, не знавших войны. В 2010 году выпущен вестник Евпаторийского краеведческого музея № 7, тема выпуска- «Помнить ради будущего». На стр. 247 среди славных имён моряков- десантников 1942 г. Павлов Фёдор Афиногенович - секретарь Ак- Мечетского РК ВКП(б), а на стр. 257 Цыпкин Яков Наумович - председатель Евпаторийского исполкома, также член ВКП(б). Оба они пересидели разгром десанта на чердаке и в подвале честной советской патриотки, а потом всю оккупацию как нахлебники объедали свою хозяйку. После войны они сфальсифицировали своё участие в борьбе и руководстве подпольным движением в городе, составив целые романы мемуарной бессовестной «боевой» литературы с привлечением к их написанию ряда «коллег- борцов», получали за своё «геройство» немалые жизненные блага пока не были разоблачены. На стр. 181 две фамилии: № 1577- Чеботарёв Александр Фёдорович и № 1578- Чеботарёв Фёдор Дмитриевич, оба жили в пер. Бахчалыкский, 7/6. Первый, дезертировав из РККА, очень хотел поступить в гитлеровскую полицию. Второй - его отец. Оба расстреляны гитлеровцами, лежат на Красной горке. Что думал несостоявшийся полицай, кто он, жертва или... Что думали он и его отец, стоя перед расстрелом? Не простая наука история...

Поэтому не будем её забывать ни к 70-летию освобождения Евпатории, ни к какой- либо более круглой и крупной дате.

Рычко Эвальд Тадеушевич, историк.

Февраль 2014, г. Евпатория.

Для ознакомления с функциями фотогалереи используйте подсказку.

---

Комментарии: