М.А. Араджиони. Крымские цыгане

Наверное трудно найти человека, который никогда не слышал об этом народе. Не одну сотню лет цыгане живут рассеянными по всему миру, приспосабливаясь к окружающей их культурной среде, поэтому существует множество субэтнических и территориальных групп этого этноса. Одна из таких групп сложилась на полуострове в период Крымского ханства. 220 лет назад насчитывалось 723 семьи крымских цыган. В 1944 г. они подверглись депортации и сегодня старожильческое цыганское население почти невозможно встретить в Крыму: часть их ассимилировалась в среде крымских татар, часть расселилась на просторах бывшего СССР.

Большинство исследователей считает родиной цыган Индию. Их предки принадлежали к различным племенам — дом, лохары, канджары. Покинув свою родину, они начали мигрировать на запад. Постепенно большая группа переселенцев достигла пределов Византийской империи и осела на территории Малой Азии, Балкан, Юго-Восточной Европы. Предполагается, что именно здесь потомки выходцев из Индии смогли консолидироваться в некую общность, самоназванием которой стало «рома». Этимологию этого этнонима некоторые исследователи связывают с «ромеос» — то есть жители (подданные) Римской империи. Окружающее население называло «рома» по-разному: «чингине», «гюфт», «хитанос», «джипси» и так далее. В Российской империи прижилось название «цыгане», а в Крымском ханстве их знали как «чингине».

Не одно столетие ученые пытаются выяснить, когда цыгане переселились в Крым. Однозначного ответа на этот вопрос не дал никто. Вероятнее всего, они прибыли на полуостров из разных мест, в разное время, несколькими миграционными потоками. Об этом свидетельствует разница во внешнем облике крымских цыган, их деление на особые профессиональные группы и наличие локальных самоназваний. Считается, что наиболее ранняя волна переселенцев прибыла на полуостров из Средней Азии вместе с монголо-татарами. В. Кондараки записал у крымских цыган предание, в соответствии с которым раньше они жили в Закавказье и пришли в Крым через Тамань на огромных мажарах, запряженных верблюдами, под начальством особых предводителей «деведжилеров». Поскольку в среде крымских цыган одна из групп называла себя «гурбетами», «курбетами» или «туркменами», высказывалось предположение о том, что, возможно, они переселились из южной Сирии, где существовала группа, также называющая себя «курбатами», или из Малой Азии. Большая часть мигрантов-«рома» прибыли на полуостров не ранее XV в. из Юго-Восточной Европы, в частности, с территории современных Румынии и Молдавии.

Современники отмечали, что крымские цыгане по внешнему облику, языку и образу жизни довольно резко отличались друг от друга и подразделялись на две большие группы: «гурбетов» или, как они сами себя называли, «туркмен» и собственно цыган, самоназвание которых было «рома». В свою очередь, «рома», исходя из профессиональной специализации, подразделялись на более мелкие группы: а) «аюджи» («медвежатники» — вожаки медведей); б) «элекчи» (ситочники); в) «демерджи» (кузнецы); г) «халайджи» (лудильщики); д) «кумышчи» (золотых и серебряных дел мастера); е) «даулджи» (музыканты). Иногда ремесленников — элекчи, демерджи, халайджи и кумышчи — татары называли «усталар» — «мастера» и особо выделяли среди других цыган. Показательно, что занятия крымских «рома» совпадали с основными занятиями цыган, живущих в Бессарабии и Молдавии: аюджи, демерджи, халайджи соответствовали «уреалам», а элекчи, даулджи — «лингурам» и «ватрасам».

Внешний облик «аюджи» исследователи описывали как довольно непривлекательный, с грубыми чертами лица, сильно развитым третичным волосяным покровом тела; «элекчи», на взгляд европейца, выглядели более благообразно; «гурбеты» были «длиннолицы, коротколобы, с продолговатым черепом, очень крикливы». Нетерпимость этих групп цыган друг к другу выражалась в том, что они не вступали в брачные союзы с членами другой профессиональной группы. Особенно сторонились друг друга элекчи и аюджи, демерджи и гурбеты.

«Гурбеты». Происхождение этой группы и самоназвания довольно туманны. В. Филоненко отмечал, что называя себя «туркменами» (как объясняли сами гурбеты, «туркмен» — «турок я»), они хотели подчеркнуть свое турецкое происхождение, связь с какими-то турецкими племенами. Отсюда их стремление слиться с татарами. Хотя сами татары довольно пренебрежительно относились к гурбетам и к цыганам вообще. Они называли их «чингене», а при брани — «фрауни», и, несмотря на общую религию — ислам, не позволяли цыганам хоронить своих покойников на общих мусульманских кладбищах.

Гурбеты в основном были или извозчиками, или торговцами лошадьми. Некоторые называли себя также «караманами» то есть наездниками-богатырями. До присоединения Крыма к России они в основном проживали в районе Карасубазара и Перекопа. Позже часть из них поселилась в Симферополе и Армянском базаре. Считалось, что перекопские гурбеты одни из самых известных и богатых торговцев лошадьми в Крыму. Состояние некоторых из них в XIX в. оценивалось в 20000 рублей серебром. Они закупали значительные партии лошадей на Дону и на ярмарках в Днепровском, Бердянском и Мелитопольском уездах, сбывая потом этот товар в Балте и Бердичеве. Симферопольские гурбеты также торговали лошадьми, но с меньшим размахом, работали менялами. С течением времени, специализация гурбетов несколько изменилась. В начале XX в. они, по преимуществу, были ломовыми извозчиками, носильщиками, старьевщиками. Проживали гурбеты в Симферополе, в так называемой цыганской слободке, но главным образом в Кар асу базаре, Перекопе, Армянске, отчасти в Севастополе и Евпатории.

Современник так описывал жилища гурбетов: «Кварталы эти [в цыганской слободке] не похожи на наши улицы. Примитивностью и беспорядочностью своих построек они скорее напоминают цыганские таборы. И действительно, маленькие, беленькие домики цыган раскинуты как попало. Иногда несколько домиков выстроены в одну сплошную линию, а пространство между ними и другими домами служит открытым двором, где и проходит жизнь шумной, беспечной и экспансивной цыганской семьи. Домики цыганские небольшие, всего в одну комнату, размером 3x3 м, без кухни, сеней и каких-либо других пристроек. Внутри пусто, нет никакой обстановки. Часто нет даже очага. Очаг выносится наружу и устраивается перед дверью дома на особой площадке, называемой «топчан». Для защиты от ветра с одной стороны площадки устраивается небольшая глиняная стена. Одно окно освещает комнату. Ниша в стене — шкаф для постелей и вещей. Потолок не всегда бывает. Чаще двускатная крыша лежит прямо на стропилах, которые упираются своими концами в поперечные брусья, положенные на переднюю и заднюю стены дома. На этих брусьях иногда стоит кухонная посуда. Пол земляной, устлан он циновками».

По свидетельству очевидцев, одевались гурбеты почти так же, как и «рома». В период Крымского ханства в моде был восточный костюм. После присоединения Крыма к Российской империи и экспансии массовой культуры мужчины стали носить европейского кроя пиджак и брюки, обязательно навыпуск, или куртку, или рубашку, но на голову непременно одевали татарскую баранью шапку. Женский костюм даже в XIX в. выглядел более консервативным. Он сохранил гораздо больше черт старинной женской одежды: кафтан из розоватой материи с цветами, розовые широкие длинные штаны, завязывающиеся у щиколотки, туфли без задника, серьги с длинными подвесками. Замужние женщины, как правило, курили трубки с длинным чубуком. Волосы они заплетали в мелкие, выкрашенные хной косички.

Говорили гурбеты по-татарски. Однако, возможно, что они использовали и еще какой-то язык или особое арго. Наиболее употребительными именами этой группы цыган являлись: Шаббан-ай, Дербиш, Фетта, Мемет, Аджимет, Кучамет, Бурамет, Джелял, Ариф, Барий, Самедин, Селим (у мужчин) и Катидже, Софие, Ваде, Асене, Тотай, Хахай, Чамлы, Кокче, Амакай, Ахбике, Борзаде, Куньзаде, Шамакай, Найме (у женщин).

Некоторые ученые считали, что ислам, который исповедовали гурбеты, не чисто суннитского толка, а с примесью некоторой доли шиизма. По свидетельству исследователей, гурбеты говорили: «Ля илаха илля ллах ве Али вели уллах», то есть нет бога, Кроме бога и Али приближенный божий. Наблюдались и некоторые другие иранские традиции. Так, в течение 12 дней месяца Мохаррема они ходили с особым знаменем и медной чашей по деревням и читали «мерсийе» — стихи о страданиях Хусейна и Хасана.

«Рома» — «элекчи». Об истории появления этой группы цыган в Крыму рассказывает одно из их преданий: «...Первые прибыли в Крым ситочники — элекчи. Они разместились на Салачике в Бахчисарае. В то время там никого не было. Жили они очень бедно, сначала в шалашах, а затем в скалах и пещерах, выделывая сита, посуду. Каждую весну с заготовленной посудой отправлялись они в сторону ногайских степей и там работали, меняя посуду на продукты. Осенью же с собранными припасами возвращались в Салачик и готовились к зиме. Так жили они. Однажды к ним прибыл хан и сказал: я принимаю вас в мусульманскую общину, но вы должны будете ходить в мечеть. Элекчи сказали: хорошо. В конце концов забыли свой язык и совершенно отатарились...».

Огюст Раффе. Жилище горных крымских цыган

И в самом деле, современники отмечали, что из «рома» эта группа цыган более всего подверглась языковой и культурной ассимиляции со стороны крымских татар. К моменту присоединения Крыма в основном они проживали в Бахчисарае, Гезлеве-Евпатории и Карасубазаре. Элекчи преимущественно занимались изготовлением решет, сит из телячьей кожи, плели корзины. С наступлением весны они отправлялись по селам за заказами и привозили готовые изделия к моменту начала уборки урожая или во время «арманов» (молотьбы хлеба). Вознаграждением для них в основном были не деньги, а продукты — просо, пшено, мука и т.д.

Кроме своего основного занятия многие «элекчи», обладая прекрасным слухом, играли на музыкальных инструментах — в основном скрипках и бубнах. Некоторые из музыкантов-самоучек создавали собственные произведения, беря за основу сюжета героические события истории крымских татар и различные стороны их культуры и быта. Поскольку у татар отсутствовали собственные музыканты — в их среде это считалось недостойным делом — все праздники, свадьбы и увеселения обслуживал цыганский оркестр. После ухода в 1778—1784 гг. большой части старожильческого земеледельческого населения Крыма, элекчи постепенно стали менять свою ремесленную специализацию. Например, заметно вырос спрос на цыганский оркестр и многие «элекчи» стали музыкантами («даулджи»), позабыв свои прежние занятия. Ситочники — жители вновь образованного Симферополя (спустя 50 лет после основания города в нем проживало 44 семьи этой профессиональной группы — 218 человек) — начали заниматься более прибыльным барышничеством, а также покупкой и продажей старых вещей.

«Рома» — «Даулджи». Так называли в Крыму цыган-музыкантов, в основном живших в окрестностях Бахчисарая. Этимология названия связана со словом «даул» — большой турецкий барабан. В эту профессиональную группу, кроме изначально прибывших, рекрутировались так лее сменившие свою специализацию «элекчи» и отчасти «аюджи». Даул (барабан), зурна, скрипка и даре (бубен) являлись основными инструментами народного татарского оркестра, который сопровождал пиршества «зияфеты» и свадебные церемонии. В отличие от цыган-«усталар», у которых работа носила сезонный характер, «даулджи» были обеспечены ей круглый год, но в особенности в периоды поста и осенних свадеб. Обычно оркестр играл народную крымскотатарскую музыку, иногда цыгане-музыканты пытались синтезировать мелодии своей прежней родины и крымской земли. Даулы, даре и отчасти скрипки цыгане изготавливали сами; зурны привозили из Константинополя.

«Рома» — «демерджи» м «халайджи», то есть кузнецы и лудильщики. Халайджи, как правило, кочевали из одного населенного пункта в другой, лудя и исправляя различную медную посуду, которая исстари была популярна в Крыму. Цыгане-демерджи были позажиточнее, имели свои кузницы в городах (Симферополе, Бахчисарае, Карасубазаре, Евпатории), а также в некоторых деревнях. Другие владели походными наковальнями и инструментами. Переезжая из села в село, они подковывали волов, лошадей, изготавливали домашнюю и хозяйственную утварь — ножи, лопаты, лемехи, треножники, цедилки, щипцы и прочее. Особой популярностью среди крымских татар пользовались ножи, изготовленные бахчисарайскими демерджи. Некоторые особо искусные кузнецы-рома становились также мастерами-ювелирами. В основном они работали с серебром. Их изделия — серебряные украшения для мужских и женских «черкесских» поясов, кольца и браслеты на взгляд европейца не отличались изяществом и тонкостью отделки, но пользовались большой популярностью среди старожилок Крыма.

Огюст Раффе. Цыгане-кузнецы

После присоединения Крыма к России ремеслом халайджи и демерджи стали также заниматься вновь прибывшие «рома» — «аюджи» («урсары»), которые в цыганской слободке Симферополя составили целый «кузнечный переулок», хотя раньше специализация их была совсем иной.

«Аюджи» — «медвежатники» или «вожаки медведей» — пришли в Крым в конце XVIII — начале XIX вв., вероятнее всего, из Бессарабии. Они довольно быстро приспособились к крымским реалиям, чему безусловно способствовало знание ими еще на прежней родине тюркского языка, хотя при этом они не забывали свой, «цыганский» или, как записали исследователи, «синьганский» язык, который в основе своей близок к диалекту бессарабских цыган. Изначально они вели кочевой образ жизни, путешествуя по селам с медведем мелкой «кавказской» породы и собирая деньги за небольшие «цирковые представления». Жены этих цыган занимались гаданием на картах, по линиям на руке и магией. С момента запрещения (1809 г.) таких кочевых цирков «аюджи» вынуждены были осесть в городах Крыма — в основном в Армянске и Джанкое, незанятых еще крымскими цыганами-старожилами, которые настороженно относились к пришлым соплеменникам. Аюджи вынуждены были сменить свою специализацию и стать кузнецами, лудильщиками, золотых и серебряных дел мастерами, музыкантами и мелкими торговцами-«коробейниками». Некоторые пытались заниматься барышничеством, беднейшие же перепродавали кур и яйца, которые закупали в деревнях или же выменивали на старую одежду. Кроме этого, чтобы прокормиться, аюджи собирали по дворам золу для свечных и мыльных заводов, кости, тряпки и тому подобные предметы; занимались переносом тяжестей с рынков, очисткой дворов и другим.

Аюджи считали себя мусульманами, хотя многие современники отмечали весьма прохладное их отношение к религии и исполнение лишь некоторых религиозных обрядов при погребении и свадьбах. Интересно, что у них, спустя несколько десятков лет после появления в Крыму, сохранилась традиция давать человеку два имени. Например, в ревизской сказке г. Симферополя 1835 г. значились: Мегмет, он же Кылый; Осман, он же Арнаут; Магмут, он же Нине; Гасан, он же Муртаза; Джав Бозар, он же Пирали; Асан, он же Боран и так далее. Среди наиболее распространенных мужских имен исследователи выделяли: Монти, Салаван, Пехлеван, Курт-борю, Каплан, Базар-Бай, Алабаш, Ширин, Барий и др. Среди женских — Эрту, Мерзие, Алтынка, Дуду, Арзы, Ава, Зехат, Итегиль, Кокмен, Джумазие, Томалак, Бике, Чокай.

Характеризуя быт крымских «рома», которые за несколько столетий проживания на полуострове стали называть себя «кырымитика рома» или «татаритика рома», исследователи отмечали, что несмотря на явные их отличия от других и видимую оседлость, все же у них сохранились привычки кочевого быта. Это связано, в первую очередь, с необходимостью расширять рынок сбыта своей продукции. Современник писал: «По истечении зимы почти все цыгане изготовляют свои двухколесные кибитки к походу. На эти экипажи складывается все домашнее имущество, состоящее из постелей, одеял, подушек и одного казана. Туда же садятся жена и дети и одна лошадка влечет их до первой деревеньки, где переночевав, они на утро или приступают к работам кузнечным, лудильным или обходят все дома в качестве нищих. Другие являются в это же селение в качестве закупщиков всякого рода домашней птицы, а третьи — лошадей. Что же касается элекчи — они обыкновенно устраивают свои летние шалаши на берегу рек, прилегающих к лесным дачам, изобилующим необходимыми для их ремесла растениями...».

Семья крымских цыган

Крымские цыгане, как и их соплеменники за Перекопом, были весьма невзыскательны в еде, с раннего детства приучались переносить холод, тяготы кочевой жизни. Уровень грамотности среди них был чрезвычайно низок, мало кто заботился об образовании своих детей хотя бы в мектебе: достаточно было научить ребенка основам своего ремесла, передававшегося по наследству, и счету денег. Повсеместно цыгане проявляли очень высокую внутригрупповую сплоченность, которая во многих случаях позволяла им выжить. Вопреки негативно-настороженному отношению к цыганам в Крымском ханстве и Российской империи, современники отмечали, что «все они, за исключением аюджи, пользуются репутацией людей, неспособных к серьезным преступлениям и вообще к раздорам даже между собой. Жена и дети для цыган составляют самое лучшее общество, с которыми он никогда не желает расставаться, даже и в те минуты, когда занят своим ремеслом в шалаше или на базарной площади».

Касательно религиозности крымских цыган также существует много противоречивых сведений: от неофитской преданности и строгого следования религиозным догматам, до «тайного фетишизма». Недоверчивое отношение к религиозным воззрениям цыган наблюдалось еще в Османской империи, где несмотря на то, что цыгане исповедовали ислам, в эпоху Сулеймана I (1520—1566 гг.) они были обложены данью как неправоверные. В Крымском ханстве, подобно караимам и христианам, цыгане также были обложены налогом — 60 копеек серебром с головы за непосещение мечети.

Число цыган Крыма постоянно колебалось. В 1790 г. их насчитывалось 3200 человек обоего пола. Высокая смертность, особенно среди женщин и детей, привела к тому, что их численность росла слабо, и, несмотря на локальные миграции из Южной России, 70 лет спустя в Крыму цыган было 8000 чел. Значительные потери, которые понесли крымские цыгане во время голода 1921—1922 гг. (особенно пострадали «салачикские» цыгане — элекчи, даулджи и аюджи) и фашистской оккупации, практически обескровили общину. Ее остатки депортировали из Крыма в 1944 г.

Литература

Комментарии: